Я вышел из каюты. Маврогенис стоял неподалеку, уперев руки в бока, наблюдая за поднятием паруса. Я схватил его за плечи туники, застав врасплох. Он был крупным мужчиной, но я поднял его над палубой. Его лицо побледнело, а глаза расширились. Внезапно сила фурий овладела мной.

— Девушка! — закричал я. — Где она?

— Какая девушка? — пробормотал он.

Я сильно встряхнул его; — Ты знаешь, кого я имею в виду. Девушка, которая была в каюте с Метродорой. Где она?

Он указал в сторону здания таможни.

Я отпустил Маврогениса, подбежал к сходням и поспешил вниз, как раз вовремя, чтобы встретить Артемона и остальных, прибывших с повозкой.

XXXV

Через плечо Артемона была перекинута веревка, привязанная к повозке, и он взмок от пота. Он вел остальных в бешеном темпе. Они бросили веревки и, пошатываясь и тяжело дыша, отошли от повозки. Уджеб, казалось, был готов вот-вот рухнуть.

Команда с корабля поспешила вниз по сходням и протиснулась мимо меня. Они подготовили подъемник, который должен был поднять ящик из повозки на корабль.

Безумие, овладевшее мной, начало угасать. В голове пульсировала боль. Причал, казалось, покачнулся. Если я побегу к зданию таможни, кто-нибудь станет преследовать меня? Артемон сказал, что любой человек может покинуть корабль, если захочет.

На мгновение у меня так закружилась голова, что я не мог пошевелиться и едва устоял на ногах. Находясь словно  в тумане я обнаружил, что смотрю на ящик в повозке. Я заметил кое-что очень странное в этом ящике.

— Это не тот ящик, - сказал я так тихо, что меня услышали только те, кто был ближе всех.

Среди них был Уджеб, который склонил голову набок: — Что ты сказал, римлянин?

— Это не тот ящик, который мы вынесли из гробницы Александра. Это не тот ящик, который был в повозке, когда я пришел в себя.

— Как так? Это невозможно! — Уджеб издал губами грубый звук. — Это я здесь отпускаю глупые шутки, римлянин, а не ты.

— Это не шутка. — Другие услышали и теперь обратили на меня внимание, включая Артемона, у которого было очень странное выражение лица.

Я подошел ближе к повозке. — Когда камень ударил меня по голове, я упал в повозку и ударился об угол ящика, вот здесь. — Я коснулся этого места пальцами. — На дереве была кровь, и много крови. Моя кровь. От ее вида меня затошнило. Но сейчас ... крови совсем нет.

Артемон покачал головой: — Ты перепутал углы, Пекуний.

— Ни на одном из углов нет следов крови. Убедись сами.

Уджеб лихорадочно закружил вокруг повозки: — Он прав! Римлянин прав! Что это значит?

— Это ничего не значит, - сказал Артемон. — Это та повозка, а это тот самый ящик, который мы забрали из гробницы.

Я покачал головой: — Нет, этого не может быть. Произошло что-то странное. Загляните внутрь ящика.

— Крышка прибита гвоздями, - сказал Артемон. — У нас нет на это времени. Солдаты могут прийти в любой момент. Мы откроем ящик после отплытия.

— Нет, мы должны открыть это сейчас! — воскликнул Уджеб.

— Он прав, — сказал капитан Маврогенис, наблюдая за нами с борта корабля. — Открывай ящик, Артемон. Быстро! Он бросил железный лом Артемону, который ловко поймал его, но бросил яростный взгляд на капитана. На мгновение их взгляды встретились. Затем, стиснув зубы, Артемон запрыгнул в повозку и принялся отодвигать одну из досок крышки. Я вздрогнул от треска дерева и визга железных гвоздей.

Артемон отбросил доску в сторону. Открылось самое дно саркофага, та часть, которая была отлита так, чтобы показать очертания ног внутри. При свете послеполуденного солнца я увидел мерцание золота и гроздь изумрудов, которые сверкали зеленым огнем.

— Ну вот, вы все увидели? - сказал Артемон. — Теперь поторопитесь и поднимите эту штуку на борт!

Маврогенис бросил на меня уничтожающий взгляд, уверенный теперь, что я окончательно сошел с ума. Остальные вернулись к работе. Но меня это не убедило.

Я забрался в повозку и уставился на золото и изумруды, которые виднелись через пролом в крышке. Что-то было не так.

— Уберите его оттуда! - крикнул Артемон.

Прежде чем кто-либо успел меня остановить, я выхватил свой меч. Затем оторвал один из изумрудов и швырнул его на деревянный пол пристани. Он разлетелся на кусочки.

— Стекло, - сказал я. — Ничего, кроме зеленого стекла. А это...

Кончиком лезвия я поскреб золотистую поверхность. Тонкая фольга порвалась и сморщилась, обнажив под ней что-то серое и мягкое.

— Свинец, - сказал я. — То, что лежит в этом ящике, не что иное, как свинец, покрытый листовым золотом и кусочками стекла.

Все посмотрели на Артемона. На его лице не отразилось никаких эмоций. Он уставился на ящик в повозке, с отвлеченным видом человека, производящим в уме многочисленные вычисления.

— Кто-то нас предал, - наконец, сказал он.

— Нет, такого не может быть! - сказал Уджеб. — Мы дали клятву. Мы все дали клятву. Каждый мужчина из банды Кукушонка принял присягу, начиная с Артемона. Ни один мужчина не изменит присяге!

— Как нас предали и когда? — спросил я, проигнорировав Уджеба. — Саркофаг, который я видел в гробнице, несомненно, был подлинным. Он не мог быть подделкой. Мы все это видели. Мы все к нему прикасались.